Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - Страница 64

Я имѣлъ счастье присутствовать на одномъ изъ этихъ пиршествъ, гдѣ былъ также и лордъ Рингудъ, и гдѣ я встрѣтилъ опекуна Филиппа, генерала Бэйниса, только-что пріѣхавшаго изъ Индіи. Я помню теперь малѣйшія подробности маленькаго обѣда — блескъ стараго серебра, которымъ докторъ гордился, и комфортъ, чтобы не сказать пышность, угощенія. Генералъ, кажется, очень полюбилъ Филиппа, дѣдъ котораго былъ его искреннимъ другомъ и товарищемъ по оружію. Онъ находилъ въ лицѣ Филиппа Фирмина нѣкоторое сходство съ Филиппомъ Рингудомъ.

— Не-уже-ли? заворчалъ лордъ Рингудъ.

— Вы не капельки на него не похожи, сказалъ прямодушный генералъ. — Я никогда не видалъ человѣка съ болѣе красивымъ и открытымъ лицомъ, какъ Филиппъ Рингудъ.

— А я не вижу ни малѣйшаго сходства въ этомъ молодомъ человѣкѣ съ моимъ братомъ.

— Вотъ этому хересу столько же лѣтъ какъ этому вѣку, шепчетъ хозяинъ:- это той, самый, который принцъ-регентъ такъ любилъ на обѣдахъ лорда-мэра, двадцать-пятъ лѣтъ тому назадъ.

— Я не зналъ никогда никакого толка въ винахъ; я всегда пью ликеры и пуншъ. Что вы платите за этотъ хересъ, докторъ?

Докторъ вздохнулъ.

— Пейте его, но не спрашивайте меня о цѣнѣ. Мнѣ не хочется говорить что я даю за него.

— Вамъ не къ чему скупиться, докторъ, весело вскричалъ генералъ:- у васъ только одинъ сынъ, у котораго свое собственное состояніе, какъ мнѣ извѣстно. Вы не промотали его, мистеръ Филиппъ?

— Я боюсь, сэръ, что я издерживалъ нѣсколько болѣе дохода въ послѣдніе три года; но батюшка помогалъ мнѣ.

— Издерживалъ болѣе девятисотъ фунтовъ въ годъ! Честное слово! Когда я былъ поручикомъ, мои родные давали мнѣ по пятидесяти фунтовъ въ годъ и я никогда не былъ долженъ ни одного шиллинга! Куда теперь стремится молодёжь?

— Если доктора пьютъ хересъ принца-регента по десяти гиней за дюжину, чего вы можете ожидать отъ ихъ сыновей, генералъ Бэйнисъ? заворчалъ милордъ.

— Отецъ мой угощаетъ васъ самымъ лучшимъ своимъ виномъ, милордъ, весело сказалъ Филиппъ: — если вы знаете вино еще лучше этого, онъ достанетъ его для васъ. Si non his utere mecum! Пожалуйста передайте мнѣ этотъ графинъ, Пенъ!

Мнѣ показались, что милорду довольно понравилась смѣлость молодого человѣка; и теперь, какъ я припоминаю, нашъ хозяинъ былъ намъ-то особенно молчаливъ и озабоченъ, онъ и безъ того уже всегда имѣвшій такое тревожное и грустное лицо.

Знаменитый хересъ раза три или четыре обошолъ вокругъ стола, когда Брэйсъ вошолъ съ письмомъ на серебряномъ подносѣ. Мы съ Филиппомъ лукаво переглянулись. Докторъ часто получалъ письма, когда угощалъ своихъ друзей; его паціенты имѣли привычку заболѣвать совсѣмъ некстати.

— Великій Боже! вскричалъ докторъ, прочтя депешу:- это была телеграфическая депеша, — Бѣдный герцогъ!

— Какой герцогъ? спросилъ угрюмый лордъ Рингудъ.

— Мой покровитель и другъ — великій герцогъ Грёнингенскій, заболѣлъ сегодня утромъ въ одиннадцать часовъ въ Поцендорфѣ! Онъ прислалъ за мною. Я обѣщалъ явиться къ нему, когда я ни понадобился бы ему. Я долженъ ѣхать! Я могу еще поспѣть на вечерній поѣздъ. Генералъ, наше посѣщеніе въ Сити надо отложить до моего возвращенія. Приготовьте чемоданъ, Брэйсъ; позовите извощика. Филиппъ займётъ моихъ друзей. Любезный лордъ, вы позволите старому доктору оставить васъ для стараго паціента? Я напишу изъ Грёнингена. Я буду тамъ въ пятницу утромъ. Прощайте, господа. Брэйсъ, еще бутылку этого хереса! Пожалуйста, не позволяйте никому вставать! Богъ съ тобою, Филиппъ, мой милый!

И съ этими словами докторъ всталъ, взялъ сына за руку, а другую руку ласково положилъ на плечо молодого человѣка. Потомъ поклонился гостямъ — это былъ одинъ изъ тѣхъ граціозныхъ поклоновъ, которыми онъ славился. Я и теперь еще вижу грустную улыбку на его лицѣ, свѣтъ отъ подсвѣчника, стоявшаго на столѣ, освѣщающій его гладкій лобъ, и бросающій глубокую тѣнь на его щоки отъ его густыхъ бровей.

Отъѣздъ былъ нѣсколько неожиданный и, разумѣется набросилъ какой-то мракъ на всё общество.

— Я велѣлъ моей каретѣ пріѣхать въ десять часовъ — и долженъ теперь сидѣть здѣсь. Проклятую жизнь ведутъ доктора! должны таскаться во всякое время дня и ночи! Получаютъ за то плату! Должны ѣхать! ворчалъ лордъ Рингудъ.

— Больные рады, когда могутъ имѣть ихъ, милордъ. Мнѣ кажется, я слышали, что когда вы были въ Райдѣ…

Милордъ вздрогнулъ, какъ-будто его облили холодной водой; а потомъ бросилъ на Филиппа довольно дружелюбный взглядъ.

— Онъ лечилъ меня отъ подагры — такъ. И лечилъ очень хорошо! сказалъ милордъ. — Смѣльчакъ этотъ мальчикъ, прошепталъ онъ довольно слышно, а потомъ началъ разговаривать съ генераломъ Бэйнисомъ о его компаніяхъ и о его знакомствѣ съ своимъ братомъ, дѣдомъ Филиппа.

Генералъ не любилъ хвастаться своими воинскими подвигами, но громко расхваливалъ своего стараго товарища. Филиппу было пріятно слышать, что о его дѣдѣ говорятъ такъ хорошо. Генералъ также зналъ отца доктора Фирмина, который служилъ полковникомъ въ знаменитой старой арміи Веллингтона.

— Отчаянный молодецъ былъ этотъ человѣкъ! сказалъ добрый генералъ. — Вашъ отецъ очень на него похожъ, и вы смахиваете на него иногда. Но вы очень напоминаете мнѣ Филиппа Рингуда, и вы не можете походить на лучшаго человѣка.

— А! сказалъ милордъ.

Между нимъ и его братомъ были несогласія, но онъ, можетъ быть думалъ о тѣхъ дняхъ, когда они были друзьями. Лордъ Рингудъ потомъ любезно спросилъ: въ Лондонѣ ли останется генералъ Бэйнисъ? Но генералъ пріѣхалъ только по этому дѣлу, которое теперь надо отложить. Онъ былъ слишкомъ бѣденъ, чтобы жить въ Лондонѣ; онъ долженъ быль отыскать какую-нибудь деревню, гдѣ онъ могъ бы жить дёшево съ своими шестерыми дѣтьми.