Приключения Филиппа в его странствованиях по свету - Страница 141

141

Филиппъ, имѣя работу въ двухъ мѣстахъ, увѣрялъ, что онъ имѣетъ довольно, что онъ даже можетъ откладывать. Въ это-то время Ридли, академикъ, написалъ свою малую картину — разумѣется, вы её помните: "Портретъ дамы". Онъ романтически привязался къ жилицѣ втораго этажа, не давалъ у себя шумныхъ праздниковъ, не курилъ, чтобы не безпокоитъ её. Не желаетъ ли мистриссъ Фирминъ дать вечеръ? Его мастерская и гостиная къ ея услугамъ. Онъ приносилъ ей подарки и билеты на ложи. Онъ былъ ея невольникомъ. А она платила ему за это романическіе обожаніе снисходительнымъ пожатіемъ нѣжной, маленькой ручки и ласковымъ взглядомъ нѣжныхъ глазъ, чѣмъ живописецъ долженъ былъ оставаться доволенъ. Низенькаго роста и нескладный станомъ, Ридли натурально считалъ себя отстраненнымъ отъ брака и любви и съ завистью смотрѣлъ на эдемъ, въ который ему запрещено было входить. У Шарлотты не было и двухъ пенсовъ, а былъ маленькій дворъ. Друзья Филиппа имѣли обыкновеніе преклоняться передъ ней. Изящные джентльмэны, знавшіе его въ университетѣ и забывшіе его или считавшіе его грубымъ и самонадѣяннымъ, теперь вдругъ вспомнили о нёмъ и у его молодой жены были совершенно модныя собранія за ея чаемъ. Всѣмъ мущинамъ нравилась она, а женщины говорили, что мистрисъ Фирминъ была добродушная, совершенно безвредная женщина, довольно хорошенькая, именно такая, какихъ любятъ муцины.

Да, мистриссъ Фирминъ имѣла успѣхъ. Но у ней еще ни было пріятельницъ, она была слишкомъ бѣдна, чтобъ бывать въ свѣтѣ; но у ней были мистриссъ Пенденнисъ, мистриссъ Брандонъ, мистриссъ Мёгфордъ, знаменитая колясочка которой безпрестанно привозила лакомства для новобрачной изъ Гампстида и которая восхищалась отборнымъ обществомъ, которое она встрѣчала у мистриссъ Фирминъ.

— Карточка лорда Тингэмбери! скажите пожалуйста, мистриссъ Брандонъ!

Такими безыскусственными фразами мистриссъ Мёгфордъ выражала свой восторгъ въ первое время, когда Шарлотта пользовалась еще ея благорасположеніемъ. Я долженъ признаться, что наступили обстоятельства менѣе пріятныя.

— О, Лора! я дрожу при мысли какъ я счастлива! постоянно ворковала наша птичка. — Знаете ли, что Филиппъ никогда не бранитъ меня? Если бы онъ сказалъ хоть одно грубое слово, мнѣ кажется, а бы умерла, между тѣмъ какъ мама ворчитъ, ворчитъ бывало съ утра до ночи, а мнѣ и горя мало.

Вотъ что выходитъ изъ несправедливой брани. Спасительное лекарство теряетъ своё дѣйствіе. Паціентъ спокойно принимаетъ лекарство, которое напугаетъ или убьётъ непривычнаго. Мистриссъ Бэйнисъ продолжала писать бранчивыя письма, и я не поручусь, что Шарлотта читала ихъ всѣ. Мистриссъ Бэйнисъ вызывалась пріѣзжать и заботиться о Филиппѣ, когда настанетъ одно интересное событіе. Но мистриссъ Брандонъ была уже приглашена на этотъ случай, а Шарлотта тамъ испугалась пріѣзда матери, что Филиппъ написалъ къ мистриссъ Бэйнисъ и коротко и положительно просилъ не пріѣзжать. Вы помните картину Ридли "Колыбсль", которая доставила много гиней мистеру Ридли. Сама мать не такъ пристально изучала своего ребёнка, какъ изучалъ Ридли черты, позы, взгляды первенца Шарлотты и Филиппа Фирминъ. Жена моя очень разсердилась на то, что я забылъ, сынъ или дочь прежде родились у Фирминовь, и говоритъ, что я скоро забуду имена своихъ собственныхъ дѣтей. Кажется, помнится мнѣ теперь, черезъ такое долгое время, что сынъ у нихъ старшій, ихъ мальчикъ такой высокій, гораздо выше — не мальчикъ? ну такъ стало быть…

— Утёнокъ, перебиваетъ съ насмѣшкой моя жена.

Это и знаю навѣрно, что молодая мать была очень мила, съ розовыми щеками и сіяющими глазами, когда она наклонялась надъ своимъ младенцемъ. Ридли говоритъ, что въ глазахъ молодыхъ матерей есть что-то небесное въ это время; онъ даже увѣряетъ, что тигрица въ зоологическомъ саду кажется прекрасна и кротка, когда наклоняетъ свою чорную морду къ своимъ дѣтенышамъ. О, сила чувства! въ какое положеніе привела ты мистриссъ Фирминъ Ридли! Въ глазахъ молодой матери былъ блескъ, а на щекахъ ея розы и жемчугъ, которые непремѣнно должны были очаровать живописца. Онъ даже снималъ сапоги въ своей мастерской, чтобъ не безпокоить своимъ скрипомъ молодую мать. Онъ накупилъ для ребёнка разныхъ подарковъ. Филлипъ уходилъ въ клубъ и къ своей газетѣ, какъ ему было приказано, но Ридли нельзя было прогнать изъ Тернгофской улицы, такъ что мистриссъ Брандонъ смѣялась надъ нимъ — просто смѣялась надъ нимъ.

Но всё это время Филиппъ и его жена продолжали пользоваться расположеніемъ мистера и мистриссъ Мегфардъ и были приглашены этой достойной четой вмѣстѣ съ ихъ малюткой въ ихъ виллу въ Гемпстидѣ, гдѣ перемѣна воздуха могла принести пользу милому малюткѣ и его милой мама. Въ маленькомъ пространствѣ достойный мистеръ Мёгфордъ умѣлъ собрать кучу разныхъ разностей. У него былъ садъ, звѣринецъ, оранжерея, конюшни, корова, молочная и онъ не мало гордился своими сокровищами. Онъ любилъ и хвалилъ всё своё. Никто не восхищался такъ своимъ портвейномъ, какъ Мёгфордъ, но расхваливалъ такъ своё масло и домашній хлѣбъ. Онъ наслаждался своимъ счастьемъ, онъ цѣнилъ своё собственное достоинство. Онъ любилъ говорить о томъ времени, когда онъ былъ мальчишкой на лондонскихъ улицахъ, а теперь…

— Попробуйте этотъ портвейнъ и скажите, есть ли лучше у лорда мэра, говаривалъ онъ своимъ гостямъ.

Постоянно думать о своёмъ счастьи и сомнѣваться въ нёмъ, но значитъ ли это истинное счастье? Воспѣвать гимнъ самому себѣ, не очаровательное ли удовольствіе для самого себя, и всѣ обѣдавшіе за столомъ Мёгфорда непремѣнно слышали эту музыку. Я съ сожалѣніемъ долженъ сказать, что Филиппу эта музыка не нравилась. Онъ ужасно скучалъ въ Гэмпстидѣ, а когда мистеръ Филиппъ скучалъ, то онъ былъ не совсѣмъ пріятнымъ собесѣдникомъ. Онъ зѣвалъ вамъ въ лицо, онъ прямо противорѣчилъ вамъ. Онъ говорилъ, что баранина жестка, что вино пить нельзя, что такого-то оратора черезчуръ превозносятъ, а такой-то политикъ дуракъ. Мёгфордъ и его гость сражались послѣ обѣда, чуть не доходили до бранныхъ словъ.

141